Все, что сейчас происходит в Северной Америке, точнее в США и Канаде, в области сланцевых технологий, имеет глобальные последствия. По цепочке пришел в движение весь энергетический мир. Сначала сланцевая революция произошла в газе, потом в нефти.
Газом Соединенные Штаты себя обеспечили, у них нет потребности в больших объемах сжиженного газа. Он соответственно хлынул в Европу. Межтопливная конкуренция в США налицо — в апреле 2012 года газовая генерация по объему сравнялась с угольной.
Это, правда, был краткий миг, и уголь отыграл свои позиции. Угольщики США стали экспортировать свой уголь в Европу, где он стал конкурировать, в том числе, и с нашим российским газом. Впервые предназначенный для США, но невостребованный сжиженный газ из Катара и не только пришел в Европу в 2010 году. Потом туда пришел и американский уголь.
Европейцы, вынужденные пренебрегать собственными экологическими намерениями (сократить выбросы парниковых газов), поняли, что можно использовать и собственный бурый уголь — пусть малоэффективный, но зато дешевый — началось наращивание его добычи. Таким образом, уголь стал серьезным источником генерации в Европе. Это тоже последствие сланцевой революции. Как видим, совсем необязательно добывать из сланца газ или нефть в других странах, чтобы мировой энергетический рынок ощутил на себе эти последствия — достаточно того, что сланцевую добычу освоили в США.
Сейчас же в Соединенных Штатах бешеными темпами развивается добыча сланцевой нефти. Причем развивается она в количественном отношении (по мере развития инфраструктуры объемы ее добычи растут) так интенсивно, что в той же Северной Дакоте ее некуда девать — она перевозится и автомобильным, и железнодорожным транспортом, для ее транспортировки строят и трубопроводы, и терминалы для погрузки железнодорожных цистерн.
Чтобы обеспечить растущую добычу сланцевой нефти, многие отрасли пришли в движение. Плюс параллельно в традиционных регионах, например, в Техасе открывают новые залежи сланцевой нефти. В такой крупной залежи как Eagle Ford есть запасы сланцевого газа и сланцевой нефти одновременно. Кроме того, в самом Техасе находят новые еще не освоенные участки. Это значит, что «золотая лихорадка», которая в сланцевом газе уже прошла, в сланцевой нефти все еще продолжается.
Мелкие независимые компании и буровые бригады, то есть авантюристы в общепринятом понимании, пока что осваивают новые сланцевые залежи на предмет наличия там нефти и возможности добывать ее современными технологиями. Плюс параллельно начинается процесс, когда более крупные компании приобретают у первых застолбивших наиболее приличные участки. Таким образом, развитие добычи сланцевой нефти идет с опозданием на несколько лет от развития добычи сланцевого газа. Думаю, можно предположить, что это развитие и дальше будет нарастать.
Добыча легкой сланцевой нефти (ее нельзя путать с тяжелой битуминозной нефтью, которой пропитаны пески) сейчас идет как раз в Техасе и Северной Дакоте, где открывают новые скважины. И эта нефть конкурирует с легкой импортной нефтью. Многие заводы в США, особенно на побережье Мексиканского залива, ориентированы на тяжелую нефть, которая поступает главным образом из Венесуэлы. Большинство этих НПЗ принадлежат дочерней венесуэльской госкомпании. Таким образом, импорт нефти в США продолжится. Более того, эти НПЗ рассчитывают на получение тяжелой нефти за Альберты (Канада), для чего необходимо строительство и расширение нефтепровода Keystone XL (KXL) из Канады в США. Это тоже ведь импорт. Правда, на пути этого проекта стоит, госдепартамент США, который должен дать разрешение на строительство этого трансграничного нефтепровода.
На президента Обаму давят с одной стороны промышленники, а с другой — протестующие экологи, недовольные особенностями технологии добычи. В любом случае США сделают себя независимыми от нефти Ближнего Востока точно, но не от всей нефти ОПЕК, так как туда входит Венесуэла. Эта независимость повлияет на глобальные нефтяные рынки. Где будет востребована нефть из Персидского залива, Северного моря, да и российская тоже — это все открытые вопросы.
Развитие сланцевой добычи в США и Канаде интересно тем, что пришли в движение самые рынки по всему миру. Цепная реакция затронула и угольные, и газовые, а не только нефтяные рынки. Как это все и на чем отразится, пока говорить рано. В чем можно не сомневаться, так в том, что в Китае тоже будет большая добыча сланцевого газа. Это не Польша, откуда Exxon ушел, и не Украина, куда Shell пришел, но все равно мало чего пока понятно. В Китае, нуждающемся в энергетических источниках, развивать сланцевые технологии точно будут.
Источник:
http://www.