Алексей Громов, главный директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов дал развернутое интервью интернет-порталу «Украина.ру» о возможном ответе России на введение странами «Большой Семерки» и Евросоюза ценового «потолка» на морские поставки российской нефти.
— Алексей Игоревич, Россия может ввести полный запрет на продажу сырья странам, поддержавшим нефтяные санкции, включая приобретение через посредников. Получается, компаниям и трейдерам, покупающим российскую нефть, будет запрещено продавать ее в государства, которые участвуют в соглашении о потолке цен. Как можете оценить перспективы этого варианта?
— Я считаю, что теоретически его рассматривать можно, но с некоторыми исключениями. Сегодня страны, которые формально присоединились к ценовому потолку (Евросоюз, G7, Австралия), и так не получают российскую нефть. Евросоюз официально не получает с 5 декабря.
Единственное исключение из этого списка — это Япония. Она входит в «Большую семерку», поддержала ценовой потолок, но при этом добилась исключения из ценовой планки поставок нефти с платформы «Сахалин-2».
Япония послушно переподписала все контракты с новым оператором проекта «Сахалин-2» и остаётся в числе инвесторов и участников программы «Сахалин-1». С учетом этого я не вижу каких-то серьёзных причин и считаю неправильным сейчас проявлять со стороны Москвы силу и ограничивать поставки для Токио.
Запад запустил свой провокационный инструмент. Если мы будем отвечать слишком топорно и поспешно, то сами себе ограничим рынки для поставки российской нефти, тем самым уменьшив объёмы наших нефтегазовых доходов.
Я думаю, что нам нужно подходить крайне осторожно к выработке реакции на введение ценового потолка на российскую нефть. Но, безусловно, мы должны на это ответить — продуманно.
— Вы сказали, что России лучше избегать запретов. Тем не менее расскажите, в чем нюансы следующего варианта. Москва может запретить экспорт по контрактам, куда включено условие потолка цен, вне зависимости от того, какая страна выступает получателем.
— Этот вариант тоже обсуждаем. Важны детали — как это будет оформлено в рамках российского законодательства, что конкретно в запретительном документе будет прописано.
Здесь речь идет о том, что мы такими законодательными инициативами хотим предвосхитить возможные действия западных стран — трейдеров, торгующих российской нефтью. Потенциально они могут вносить в контракты на поставку нашей нефти соответствующий пункт.
— Еще одна мера, которую обсуждают в прессе, — это мера индикативной цены. На товар или ресурс устанавливается стоимость в соответствии с действующим законодательством страны. Это помогает избежать реализацию предметов по заниженной стоимости, то есть ниже, чем в стране, где они изготавливаются. О чем идет речь? Насколько эффективен такой подход?
— Это, по сути, установление минимальной допустимой цены на российскую нефть. Я считаю, что эта мера неэффективная, как и любое действие по установлению потолка цены, максимальной или минимальной стоимости на продукт.
Все это не рыночные истории. Здесь легче наломать дров, нежели принести пользу для российской «нефтянки». Предполагаю, что от этой меры целесообразно отказаться.
— Есть ли у вас собственная версия того, чем Россия может ответить на нефтяной потолок Запада?
— Наш ответ должен быть экономическим. Я бы предпочёл реакцию [России] в части создания параллельной независимой финансовой логистической схемы поставок российской нефти на международные рынки.
Мы должны предлагать, по сути, свои инструменты страхования, свои танкеры для перевозки нефти или делать это в содружестве с покупателями нашей нефти, не присоединившимися к потолку.
Система не будет зависеть от оборудования и услуг западных компаний, которые не готовы работать с нашей нефтью. В такой ситуации никакие ценовые потолки оказывать влияние на нас не будут и позволят укреплять взаимоотношения с теми партнёрами, которые готовы сотрудничать с Россией. Это будет наиболее правильно.
Подпишитесь на обновления
и узнавайте первыми о новых публикациях