Алексей Белогорьев, директор по исследованиям и развитию Института энергетики и финансов прокомментировал изданию «Mashnews» перспективы российско-иранского сотрудничества в газовой сфере.
Алексей Белогорьев отмечает, что у Ирана напряженный баланс газа: с одной стороны, на фоне крайне низких внутренних цен и почти 100%-й газификации потребление уверенно растет из года в год (за последние 10 лет на 60%), а добыча с трудом за ним поспевает. Из-за этого постоянно возникают проблемы с дефицитом газа в периоды пикового спроса (не только зимой, но даже иногда осенью и весной). Россия может поставлять газ через Азербайджан в северо-западные провинции Ирана, однако для покрытия дефицита Ирану выгоднее использовать туркменский газ, как более дешевый и «близкий» к основным центрам потребления.
Иран, по словам Белогорьева, в целом не заинтересован в увеличении зависимости от импорта газа, в том числе из-за его высокой стоимости. Для России же интересен не внутренний рынок Ирана, а перспективные экспортные свопы. Но Иран пока не может их осуществлять: у него нет собственных крупнотоннажных мощностей сжижения газа, а начало трубопроводного экспорта в Пакистан всё время откладывается из-за незавершенности газопровода с пакистанской стороны (проекту активно противодействуют США, годами оказывая давление на Исламабад). Есть еще возможность поставок из Ирана в Ирак и Турцию, но их объемы ограничены размером рынков. И, если говорить о Турции, поставлять газ дальше в Европу тоже нельзя, хотя инфраструктура с иранской стороны это позволяет, - европейцы в условиях антииранских санкций не готовы принимать этот газ. Да и соответствующей инфраструктуры для этого нет у Турции.«Достигнутая договоренность пока выглядит рамочной: ее только предстоит наполнить содержанием, и это будет непросто, - отмечает эксперт. - Потребность Ирана в российском газе для снабжения внутреннего рынка невелика: не более 3-5 млрд кубометров в год, и она не долгосрочна».
По словам Алексея Белогорьева, в условиях жестких санкций Ирану остро не хватает инвестиций и технологий газодобычи и сжижения газа, именно поэтому при огромных ресурсах (17-18% мировых ресурсов газа) добыча в стране растет относительно медленно, и экспортный потенциал (один из самых высоких в мире) практически не реализован. В связи с этим, Ирану было бы интересно, чтобы «Газпром» вошел в его газодобывающие проекты или помог со строительством СПГ-завода.«Поэтому основная проблема – в том, что Ирану пока нечего предложить России в ответ на ее широкие газовые «объятия», - резюмирует Белогорьев. - Во всяком случае, в собственно газовой сфере».
При этом, инвестиционный климат в самом Иране, по мнению эксперта, сложно назвать особо привлекательным, и не только из-за санкций, высокой инфляции и нестабильного курса риала. Проблема еще и в том, что Иран предлагает иностранным компаниями только сервисные контракты с относительно низкой нормой прибыли и риском последующего пересмотра контрактных условий.
«Наконец, у «Газпрома» сейчас нет лишних инвестиционных ресурсов, чтобы распылять их еще и на Иран, - напоминает Белогорьев. - Поэтому инвестиционный аспект сотрудничества тоже выглядит пока слабым и рассчитанным, скорее, на отдаленную перспективу».
Подпишитесь на обновления
и узнавайте первыми о новых публикациях