Как переход на оплату экспорта газа в рублях изменил газовую отрасль России

Алексей Белогорьев, директор по исследованиям и развитию Института энергетики и финансов дал комментарий газете «Ведомости» о причинах и последствиях перевода в 2022 году оплаты за российский газ в Европе в рубли.

Три причины решения о переводе расчетов за российский газ в рубли:

Первая – перенос оплаты в российскую юрисдикцию, что превентивно блокировало любые попытки заморозить ее в ЕС. Вторая – попытка поддержать обвалившийся в тот момент курс рубля за счет гарантированного притока валютных средств от продажи газа. Третья – связывание рук Евросоюзу и США по введению санкций против Газпромбанка, что было важно для поддержания торговых расчетов не только за газ, но и за многие другие товары.

«Всего этого действительно удалось добиться», – отмечает Алексей Белогорьев.

«Власти многих стран в штыки приняли изменения и запретили своим компаниям соответствующие изменения контрактных условий. Это довольно сильно подорвало доверие к надежности поставок российского трубопроводного газа в ЕС», – говорит эксперт.

Как следует из отчета Еврокомиссии по европейскому газовому рынку, в 2021 г. на российский трубопроводный газ приходилось около 33% всего потребления газа в ЕС – примерно 137 млрд куб. м. Это было стратегическое партнерство, складывавшееся десятилетиями, еще с 1960–1970-х гг., обращает внимание Белогорьев.

Переход на оплату в рублях, по его мнению, стал одним из событий, которые разрушили эти отношения. Проблема заключалась не в самом механизме расчетов, а в одностороннем, без предварительных консультаций с контрагентами, изменении важных контрактных условий, поясняет аналитик.

Почти одномоментный крах газового партнерства с Россией в 2022 г. поставил Европу перед лицом острого физического дефицита газа, что заставило страны ЕС резко и болезненно снижать спрос, переключаться на импорт СПГ, добавляет Белогорьев.

Влияние на российскую промышленность

Снижение экспорта произошло бы в любом случае из-за крайне негативной политической конъюнктуры, хотя, возможно, было бы не таким стремительным, рассуждает Белогорьев.

«Но поскольку решение было принято раньше, чем что-либо успел предпринять ЕС, оно воспринималось и тогда, и сейчас как спусковой крючок этого процесса», – добавляет эксперт.